Расследование

Про что

Что выяснили

О 100 случаях харассмента рассказали студенты Высшей Школы Экономики команде Лупы. Недобросовестный преподаватель, совершив проступок, может шантажировать пострадавшего, препятствовать огласке. Поэтому публичный «вынос сора из избы» становится трудоемким и опасным, ставя студента под угрозу отчисления и подвергая ещё большему стрессу.

Передовые механизмы борьбы с нежелательным поведением преподавателей на деле оказались пустышкой в красивой обёртке.

Тезисы

Расследование проведено совместно с

полный текст

Проведённый нами опрос показал, что студенты НИУ ВШЭ (здесь и далее — «Вышка», — прим. Лупы) часто сталкиваются со случаями злоупотреблений со стороны преподавателей. Однако полученные нами ответы не позволяют увидеть всей картины — из-за чрезмерно высоких рисков свидетели боятся рассказывать истории даже анонимно. Что такое харассмент, как университет должен регулировать отношения «преподаватель – студент» и почему учащиеся боятся рассказывать о пережитом, рассказывают выпускники Лупы.

Харассмент — это нежелательное поведение, создающее оскорбительную и пугающую среду, унижающее человека и нарушающее его личные границы. Если в англоязычных источниках*¹ понятие харассмента охватывает широкий спектр действий и может включать в себя сексуализированное насилие, то в русском языке важно понимать, что отличает его от домогательства.

Сексуализированный харассмент — не столько сексуальное влечение, сколько утверждение и расширение собственной власти на объекты влияния.

Власть может быть как формальной и существовать в формате должностных регалий, так и менее очевидной. Пол, профессиональная экспертиза, доступ к информации, возраст и класс тоже могут быть проявлениями власти. Молодые и незамужние женщины традиционно воспринимаются как более доступные для различных форм непрофессиональных взаимодействий и коммуникаций. В случае с харассментом, возраст указывает на подконтрольность, беззащитность и неопытность девушек*².


Преподаватель напрямую влияет на академическую успеваемость и карьерные возможности студента. А ещё — обладает безоговорочным авторитетом в их глазах. Его слово всегда имеет вес. Он может манипулировать учащимся, влиять на его самооценку, заниматься грумингом*³, инициировать с ним романтические или даже сексуальные отношения.

Секс используется как механизм унижения и утверждения собственного авторитета перед жертвой.

Студенты находятся в зависимом положении и могут чувствовать себя неспособными в полной мере выразить несогласие с происходящим.

В современной системе образования всё ещё сохраняется жёсткая иерархия. Даже самые активные студенты могут попасть в ловушку выученной беспомощности. Это психологическое состояние, при котором человек, подвергавшийся неоднократным негативным или стрессовым ситуациям, начинает верить, что он не в силах изменить свое положение, даже если у него появляется реальная возможность.

Таким образом формируется механизм, который останавливает любой импульс бороться за свои права, а в голове возникает «всё равно я ни на что не влияю». В такой позиции человек максимально уязвим для любого вида насилия, которое могут совершать старшие по иерархии. Такая среда негативно влияет на человека и ставит его в зависимое положение от преподавателей.

София Мордвикина

Клинический психолог, волонтёрка проекта помощи пострадавшим от домашнего насилия ТыНеОдна

К чему это может привести? Тут вариантов множество. И на последствия влияет не только внешняя среда, но и физиологические особенности самого студента: тип нервной системы и характер, который за 18+ лет уже сформирован. Но подобное ощущение подавленности впоследствии может привести как к развитию апатии, так и к наркотизации человека. Уровень тревожности определённо вырастает, ведь ощущение контроля над своей жизнью утекает, а чувство беспомощности растёт.

Как показывают исследования, у студентов к окончанию университета развивается депрессивная симптоматика и увеличивается уровень агрессии, направленной на себя. Многие выпускники выходят из вуза выгоревшими дотла и более не заинтересованными в своей профессии. И тут дело даже не в изучаемом материале, а в жёсткой и агрессивной структуре, в которую они погружались минимум четыре года.

Фундамент харассмента — несимметричность^*4 и дисбаланс власти^*5.

Зависимое положение означает, что одна из сторон обладает более существенными полномочиями, которые могут быть использованы в его интересах — это по факту делает харассмент коррупционной практикой. Концепция сексуальной коррупции, или «сексторшн»*⁶ , описывает такие ситуации, когда сексуальные услуги становятся валютой в обмен на академические или карьерные преимущества.

Фундамент харассмента

Харассмент и злоупотребление властью преподавателями могут включать как явные требования сексуальных услуг от студентов, так и более тонкие формы принуждения. Например, использование психологического давления, чтобы принудить студентов к действиям, выходящим за рамки учебного процесса: шутки с сексуальным подтекстом на занятиях, заявки в друзья, неуместные комментарии и лайки в социальных сетях.

К тому моменту я уже и так понимала, что не очень нравлюсь Валентину Любимовичу (имя преподавателя изменено по просьбе студентки, — прим. Лупы). В тот день у нас был экзамен по предмету этика (иронично), который вёл он. Я завершила экзамен и осталась в аудитории ждать свою подругу. Она дописала, подошла, я не помню, что именно она получила, но у неё итоговая вышла то ли 4, то ли 5 из 10. То есть это удовлетворительно, тройка. Но преподаватель почему-то решил ей сказать:

Он унижал её минуты 2-3, пока она не выдержала. Она человек такой стойкий и не показывающий свои эмоции, её сложно вывести из себя на публике. Но он при всей аудитории начал её осуждать и повышать голос, причём другие люди всё ещё писали экзамен в этот момент. В итоге она просто убежала из аудитории, чтобы не показывать, что у неё слёзы на глазах.

Я подумала, что не могу оставить это просто так. Я к нему подхожу и говорю буквально: «Что за хрень?». Он такой: «А что? Да, вы обе мне не нравитесь». Он напрямую не говорил, почему мы ему не нравимся, но все всё понимали. Очень гордо, с улыбкой на лице, заявлял нам, что мы ему не нравимся и что это даёт ему право унижать студенток у всех на глазах. Он считал, что он был прав.

История девушки с факультета социальных наук ВШЭ, с направления «психология» (мы не называем имя героини по ее просьбе, — прим. Лупы), иллюстрирует, как академическое насилие может включать не только сексуализированное насилие, но и оскорбления, основанные на личной неприязни.

«Ну ничего страшного, вы не отчаивайтесь, ну не быть вам психологом. Кассиры тоже нужны, бухгалтеры тоже нужны».

Факультет социальных наук московского филиала ВШЭ

Пережившие харассмент и сексуализированное насилие не всегда сразу осознают, что с ними произошло, могут искать логическое объяснение произошедшему, брать ответственность за случившееся и только спустя годы обратиться за помощью. Самый яркий пример — это уголовное дело в отношении Харви Вайнштейна, который на протяжении десятилетий насиловал начинающих актрис. В 2020 году его признали виновным. Несмотря на то, что случаи насилия произошли между 2003 и 2013 годами, женщинам потребовались годы, чтобы найти в себе силы подать иск.

Отложенное осознание

Это был октябрь 2016 года, у всех было ощущение, что завтра пора уезжать. Я набухался, как и все вокруг, и оказался в постели у препода. Когда я начал трезветь и отступил адреналин, стало понятно, что произошло что-то не то — я пьяный в кровати у не менее пьяного преподавателя. Поворотным в осознании стал момент, когда после секса я увидел обручальное кольцо на пальце. На вопрос, как часто случаются такие истории, я услышал:

Я был неуверенным в себе, в своей правоте, долго не мог вообще находить в себе силы об этом разговаривать. Я с интересом отношусь к необычным вещам и не сразу могу сформулировать собственное отношение к ним. Тогда это не казалось чем-то из ряда вон выходящим, казалось, что все было обоюдно. Неформальная коммуникация между преподавателями и студентами, в том числе физическая (объятия, поцелуи в щечку) была институционально нормализована, нам говорили, что мы все на ФГН «одна большая семья».

Если бы не тема харрасмента, которая всплывала в годы моей учебы всё чаще, я бы и вовсе не обратил внимания на ту ситуацию. Нет ничего такого в том, чтобы выпить с преподом после пар. Вопрос — как и сколько пить и что после этого делать? Только спустя много лет я смог понять, что это были отношения с неравным статусом и авторитетом, я был зависим.

Бывший студент Школы лингвистики ВШЭ поделился с нами историей, которая произошла с ним 8 лет назад на совместном выезде с факультетом гуманитарных наук (ФГН) в Нижнем Новгороде. Среди участников конференции был преподаватель из Израиля (по просьбе героя, в этой истории мы не раскрываем имена, — прим. Лупы), которого Вышка периодически приглашала на мероприятия в России. Молодой человек осознал, что случившееся с ним в 2016 году было насилием только спустя много лет. Мы спросили почему в тот момент, когда это произошло, студент никому не сообщил и не обратился за помощью. По мнению героя, всему виной были плавающая иерархия и горизонтальное управление на ФГН.

«Ну да, бывают». Я понял, что точно был не первым студентом в таком положении и, скорее всего, не последним.

Школа лингвистики московского филиала ВШЭ

Во время экзамена на зимней сессии 2024 года, я заметила девушку, которая стояла с большим количеством написанных от руки конспектов. На вопрос зачем они ей, она начала плакать. Выяснилось, что она несколько месяцев была вынуждена поддерживать личную коммуникацию с преподавателем, который манипулировал баллами и угрожал прекратить любую её научную деятельность.

Я поняла, что не смогу сделать вид, что ничего не знаю. В течение нескольких недель я с подругой занималась сбором информации от других девушек с факультета, чтобы выяснить, находится ли кто-то еще в опасности прямо сейчас, а главное — не дать пострадать никому в будущем. Результаты оказались предсказуемыми: почти все, кому мы написали, ощущали себя некомфортно и небезопасно. «Есть ощущение, что следующий шаг — изнасилование», — так нам говорили. Нам удалось собрать большое количество историй, подтвержденных скриншотами и видео (материалы есть в распоряжении редакции, — прим. Лупы). При этом все эти девушки просили их истории не использовать: «Вы ничего не сможете исправить, и станет только хуже».

Иногда у студентов всё же получается защитить себя от нежелательного поведения.

Одну из историй нам прислала девушка, которая смогла добиться увольнения непрофессионального преподавателя. Правда это произошло не в НИУ ВШЭ, а в одном из Санкт-Петербургских университетов (мы не называем вуз по просьбе героини, — прим. Лупы).

Она была вынуждена писать «доброе утро» неприятному человеку, который её запугал, отправлять фотографии, где она «при параде», отчитываться о каждом часе изучения его дисциплин.

Уволить того, кто опасен, можно только угрозами предать дело огласке в СМИ, а разрыв профессиональных отношений с преподавателями в таком случае будет оформлен «по собственному желанию».

В администрации факультета все знали, но не хотели увольнять “сильного преподавателя”. Мы направили письмо с доказательствами руководству кафедры, где попросили отреагировать и принять меры. Нам ответили, что с преподавателем уже поговорили и запретили писать дипломы с девочками (а значит все в безопасности). После этой «гарантии» безопасности мы решили направить письмо ректору университета, чтобы рассказать о том, что происходит, а также попросить принять меры, чтобы нам не пришлось привлекать СМИ. После этого письма с нами сразу стали вежливо разговаривать, а преподавателя уволили одним днём. К сожалению, я не чувствовала радости и безопасности тогда и, пожалуй, всё еще не чувствую.

В моем университете нет выработанной системы противодействия харассменту. Никто не рассказывает нам о том, что допустимо, а что нет, и куда мы можем обратиться. В качестве «защиты» студенткам не дают писать дипломные работы с теми, кто может совершить над ними насилие.

Во ВШЭ есть несколько способов, позволяющих студентам пожаловаться на преподавателя. По окончании учебного модуля (четыре раза в год) студенты анонимно оценивают качество курсов и профессионализм преподавателей.

Однако в опросниках не уделено внимание значимому фактору — поведению. Из-за этого невозможно выявлять нежелательные действия со стороны работников и пресекать их. В студенческой оценке есть поле для свободного комментария, который позволяет высказать любые мнения о преподавателях, но сама администрация об этичности коммуникации преподавателей вопросы не задает.

Как Вышка игнорирует проблему харассмента

В ходе бесед со студентами мы выяснили, что многие пострадавшие сталкиваются с бюрократическими сложностями, когда пытаются восстановить справедливость в стенах Высшей Школы Экономики. Администрация не предпринимает достаточных мер для улучшения условий и повышения безопасности студентов.

В некоторых случаях она оставляет обращения без внимания или ограничивается «косметическими» мерами, например, беседой с преподавателем.

После разговоров с пострадавшими мы задавались вопросами: Неужели для Вышки репутация дороже безопасности студентов? Понимает ли руководство вуза, что безразличие и отказ содействовать расследованию приводят к появлению новых жертв? Понять этот феномен нам помог термин «институциональное предательство».

Его ввела американская исследовательница Дженнифер Фрайд в конце 1990-х годов. Она описывает правонарушения, которые совершают учреждения по отношению к зависимым от них людям.

«Институциональное предательство»

В случае с сексуализированным насилием, институция принимает решение встать на сторону агрессора или дистанцироваться от скандала, прикрываясь формальными сложностями, связанными с расследованием.

Честно говоря, я стараюсь не вспоминать об этой истории. Я сильно выгорела. Мне страшно появляться в том районе, где находится наш корпус. Хотя мне никто не угрожал. Весь этот процесс был ужасно тяжелым даже для меня, хотя я не переживала травмирующий опыт отношений с преподавателем. Я взрослый и уверенный в своей правоте человек, а главное — я могу больше никогда не возвращаться в стены университета и не встречаться с теми, с кем пришлось взаимодействовать по этому вопросу.

Бывшая студентка НИУ ВШЭ

Бывшая студентка НИУ ВШЭ рассказала нам, как помогала своей однокурснице добиться увольнения преподавательницы, с которой у той были отношения.
Этическая комиссия признала поведение преподавательницы неэтичным, но несмотря на это она продолжила преподавать. Студенты, у которых она вела лекции, могли вообще не узнать о случившемся, ведь о решении комиссии уведомили только пострадавшую, преподавательницу, проректора и одно лицо из администрации подразделения.

Девушки своими силами провели расследование и доказали, что у преподавательницы регулярно возникали романтические отношения со студентками.

Мы направили обращение в ректорат ВШЭ с просьбой рассказать, как университет работает со случаями сексуализированного харассмента. Ответ был следующий:

«В НИУ ВШЭ действует Хартия (Кодекс этики) работников НИУ ВШЭ, постулирующая решительное противодействие сотрудников университета проявлениям любых форм физического и психологического насилия над личностью.

Также в университете действует служба психологического консультирования, организована работа информационного сервиса «Выразительная кнопка», с помощью которых сотрудники или студенты могут сообщить, в том числе анонимно, о любых случаях насилия над личностью.

Случаи нарушения положений Хартии рассматриваются специально созданной комиссией Ученого совета НИУ ВШЭ по академической этике. Все материалы и обсуждения комиссии являются строго конфиденциальными.
Решения в отношении сотрудников университета, нарушивших положения Хартии, принимаются в соответствии с локальными нормативными актами НИУ ВШЭ и законодательством Российской Федерации».

Что говорит Вышка?

В регламенте нет ни слова о том, что делают с заявлениями о сексуализированном харассменте, поэтому судьба обращения полностью зависит от рассматривающих его сотрудников.

«Выразительная кнопка», о которой идет речь в ответе ВШЭ, — это горячая линия, позволяющая студентам напрямую обращаться к администрации университета для оперативного решения возникших проблем.

В регламенте организации «Выразительной кнопки» указано, что обращение не направляется «на рассмотрение должностным лицам, о незаконных действиях или бездействии которых сформулировано обращение». Если в обращении идет речь об угрозе жизни, здоровью и имуществу работников и обучающихся, а также сведения о «подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, а также о лице, его подготавливающем, совершающем или совершившем, оно подлежит направлению в Дирекцию по безопасности НИУ ВШЭ».

Однако Дирекция занимается антитеррористической деятельностью, защитой от краж, хищений и актов вандализма и прочим.

В Кодексе этики работников НИУ ВШЭ присутствует глава «Недопущение насилия и сексуальных домогательств». В ней перечисляется множество форм недопустимого поведения для сотрудников: от моббинга до романтических и сексуальных отношения с обучающимися.
В случае, если преподаватель находится в отношениях с учащимся или находился в них в прошлом, согласно Кодексу, он должен отстраниться от любых форм «образовательного, научного или административного взаимодействия с указанными обучающимися».

На сайте ВШЭ также можно найти инструкцию для студентов и сотрудников, в которой описано, как действовать и куда можно обратиться по «спорным этическим вопросам». Если студент столкнулся домогательствами, травлей или дискриминацией, инструкция предлагает обратиться к руководству своей образовательной программы, потому что «часто проблемы можно урегулировать на месте». При этом, в полномочия и обязанности деканов, их заместителей и академических руководителей факультетов не входит, к примеру, отстранение преподавателя от образовательного процесса. Так что остается непонятным, что авторы памятки имеют в виду под урегулированием на месте.

Второй вариант — написать письмо руководительнице Комиссии ученого совета по академической этике с описанием ситуации и доказательствами произошедшего.

Комиссия обещает строгую конфиденциальность и защиту персональных данных. Однако шансы остаться анонимным в некоторых ситуациях малы.

У Комиссии нет административных полномочий, она только «устанавливает, имели ли место обжалуемые заявителем действия, и дает оценку с точки зрения нарушения норм этики». Только в случае, если преподаватель нарушил и нормы этики, и нормы права, «к виновнику могут быть применены меры дисциплинарного характера».

Однако случай с попыткой увольнения преподавательницы, регулярно вступавшей в отношения со своими студентками, показал, что даже несколько заявлений о неэтичном поведении, не гарантируют, что университет примет соответствующие меры для защиты студентов.

Что делать в России?

А против сексуального просвещения активно выступают политики федерального уровня.

Однако недостаточная информированность не единственная проблема. Студенты боятся не получить должной помощи и столкнуться с «институциональным предательством», когда их жалобы остаются без внимания или приводят к негативным последствиям для самих заявителей. Эти опасения усиливаются из-за недостаточной проработки нормативных актов и ненадежной системы защиты студентов.

Т.е. создать специальные комиссии и должности омбудсменов, к которым могут обращаться пострадавшие студенты.

Важно, чтобы все процессы сохраняли анонимность заявителей и исключали возможность мести со стороны нарушителей. Только так можно предотвратить систематический харассмент и сделать университеты местом, где каждый чувствует себя свободно и безопасно.

Одной из главных причин, по которой студенты в России не заявляют о сексуальных домогательствах, — это непонимание допустимых форм поведения. Многие студенты не осознают, что подвергаются злоупотреблениям.

Важно разработать механизмы для своевременного выявления и расследования случаев домогательств.

Иллюстрации – Olia Hordiienko

01.11.2024

Материалы

Через анонимную гугл-форму Лупа получила ответы от 136 студентов и студенток. По их мнению, они стали свидетелями харассмента или сами столкнулись с ним в одном из филиалов Высшей Школы Экономики (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород и Пермь). Из всех ответивших только 21 человек оставил контакт для обратной связи Лупы — тогда для нас это уже стало косвенным подтверждением того, что проблема есть, но рассказывать о ней страшно. Нам удалось связаться с 16-ю людьми и подтвердить 5 историй, — на них мы и опирались при написании текста.

К сожалению, ко времени публикации большинство информантов отказались от публикации своих слов, поэтому все истории вышли анонимно. Выпускницы Лупы также учатся в российских университетах и уже сталкивались с несправедливым отношением администраций, поэтому мы решили не публиковать имена авторов и авторок под публикацией. Мы понимаем, какую ценность имеют публичные заявления и как снижает доверие к сказанному анонимность источника. После обсуждений в команде мы посчитали важным всё же опубликовать это расследование и еще раз напомнить о том, что проблема насилия в академической среде существует. И даже в самых прогрессивных вузах России, которые пытаются создавать механизмы защиты, студенты не чувствуют себя в безопасности и боятся об этом говорить. Нам страшно представить, как обстоят дела в остальных российских вузах.

как считали

Больше расследований

Общаги

Один в вузе не воин

Плагиат в помощь!

Почему некоторые студенты российских вузов остаются без общежития

Как семья ректора в Йошкар-Оле использует университет для личного обогащения

Как фигуранты «Диссернета» консультируют Совет Федерации

Лаборатория университетской прозрачности. 2024

мы на связи